Rambler's Top100
Лёгкая версия форума* Виртуальная клавиатура  English  
Molbiol.ru | О проекте | Справочник | Методы | Растворы | Расчёты | Литература | Орг.вопросы
Web | Фирмы | Coffee break | Картинки | Работы и услуги | Биржа труда | Междисциплинарный биологический онлайн-журналZbio-wiki

NG SEQUENCING · ЖИЗНЬ РАСТЕНИЙ · БИОХИМИЯ · ГОРОДСКИЕ КОМАРЫ · А.А.ЛЮБИЩЕВ · ЗООМУЗЕЙ


Темы за 24 часа  [ Вход* | Регистрация* ]  
   



Форум: 
 

* From: Коммерческий биотерроризм -- deleted by SchimmelHunter // id: 594029 --
Операции: Хочу стать куратором* · Подписаться на тему* · Отправить страницу по e-mail · Версия для печати*
Внешний вид:* Схема · [ Стандартный ] · +Перв.сообщ.


 
Добавить сообщение в темуСоздать новую тему
Участник оффлайн! Dulcolax




 прочитанное сообщение 25.02.2020 02:17     Сообщение для модератора         Личное письмо  Отправить e-mail
Цитировать Поместить сообщение в колонку новостей  URL #1 множественное цитирование

(Asterix @ 19.02.2020 17:04)
Ссылка на исходное сообщение  Feb 19 at 1:00pm
Marburg and Ebola in Russian research center Vector

смерти ученых-вирусологов в центре "Вектор"

"Для спасения Антонины были предприняты титанические усилия                             

Ученые всего мира пытаются создать вакцину против Covid-19 —  нового коронавируса, который сейчас бушует в Китае. Работают  самоотверженно, как и раньше, когда искали противоядие от  геморрагической лихорадки Эбола и Марбург. Цена научных прорывов была  порой слишком большой. Некоторые из вирусологов и лаборантов  расплатились за это своими жизнями.

Так, в 1988 году погиб сотрудник Всесоюзного  научно-исследовательского института молекулярной биологии (ныне  Государственный научный центр вирусологии и биотехнологии «Вектор»)  Николай Устинов. Неопытный лаборант во время забора крови у морской  свинки случайно оцарапал ему иголкой от шприца палец. Концентрация  вируса Марбург, попавшая в кровь, в несколько раз превышала любые  допустимые нормы. В 2004 году заразилась вирусом лихорадки Эбола старшая  лаборантка «Вектора» Антонина Преснякова. Она поранила руку во время  уборки вивария. Со своими родными она прощалась через затемненное окошко  инфекционного изолятора.

О своих коллегах, талантливых исследователях, кто положил жизнь и  здоровье на алтарь науки, рассказал «МК» доктор биологических наук,  профессор-вирусолог Александр Чепурнов, который заведовал лабораторией  особо опасных инфекций в научном центре «Вектор», а сейчас работает в  Институте экспериментальной клинической медицины СО РАН.

— Вы с Николаем Устиновым вместе начинали работать на «Векторе»?

— Мы одновременно пришли работать во Всесоюзный  научно-исследовательский институт молекулярной биологии, как тогда  назывался «Вектор». До этого Николай Устинов работал в  Научно-производственном объединении в Томске, которое производило  вакцину против клещевого энцефалита и иммуноглобулины. Там он  сформировался как вирусолог. Я же занимался ботаникой, получил  кандидатскую степень и решил попробовать свои силы в несколько иной  области. Поскольку был дефицит кадров, институт развивался, создавались  перспективные лаборатории, руководство решило, что вирусологов все равно  никто не готовит, а биолога можно всему научить.

Нас отправили на трехмесячные курсы в Иркутский  научно-исследовательский противочумный институт Сибири и Дальнего  Востока. За группой был закреплен инструктор, который наблюдал, как мы  работали с культурами микробов. Не должно было быть никаких ошибок,  никаких случайных действий или неправильных телодвижений, так как любая  капля, упавшая не туда, — это лабораторная авария. Начинали работать с  банальными микроорганизмами пневмококка, а потом уже с опасными  культурами: туляремией, холерой и бактериями чумы. Был очень серьезный  контроль. Смотрели, в частности, есть ли у нас тремор в руках, обращали  внимание на психологическую устойчивость. По окончании курсов инструктор  давал заключение — способен человек к такой работе или нет. Мы с  Николаем Устиновым получили необходимые документы.

После учебы его назначили руководителем отдела по наработке вирусов.  Мне предложили создать лабораторию инструментального контроля отдела  биологической безопасности. Возбудители не должны были проникнуть во  внешнюю среду.

— Это был секретный объект?

— Институт позиционировал себя как открытое научное учреждение. Хотя  проверка при приеме на работу была весьма серьезная. Документы  оформлялись от полугода до года.

Когда мы пришли работать в институт, там только думали приступить к  работе с наиболее тяжелыми инфекциями. Но то, как все было устроено в  плане безопасности, впечатляло! Чего стоили одни каскады фильтров,  которые занимали огромную комнату с потолками высотой пять метров.  Внутри «грязной» зоны всегда было небольшое отрицательное давление. В  случае разгерметизации оно не позволило бы выйти гипотетическому  аэрозолю наружу.

Что касается жидких отходов, то они собирались сначала в емкости в  изолированных боксах, проходили дезинфекцию в течение нескольких часов, а  то и на протяжении всей ночи. Потом попадали в огромные накопительные  емкости по 16 кубов, которые располагались в подвале. И следом проходили  через змеевик, куда подавался перегретый пар температурой около 160  градусов.

— В виде чего хранились в институте опасные патогены?

— Мы работали с вирусами Эбола, Марбург, Венесуэльский энцефаломиелит  лошадей и другими. Специальные емкости находились в низкотемпературных  хранилищах. Выбор емкости зависел от количества материала. Например,  когда забирали печень обезьяны, которая погибла от заражения вирусом  Марбург или Эбола, то в ряде случаев использовали и обычные стеклянные  банки, поскольку других, пластиковых, тогда не было. Но чаще в ходу были  пенициллиновые флаконы, которые мы закрывали черными резиновыми  лабораторными пробками. Их помещали в специальные герметичные  металлические контейнеры, герметизировали, опечатывали и помещали в  низкотемпературные холодильники. Они хранились при температуре -70, -80  градусов.

— Что такое «чистая» и «грязная» зоны?

— «Чистая» — та, где работали с документами, готовили посуду,  проводили работы с неинфицированной культурой клеток и так далее.  «Грязная» зона — где работали собственно с возбудителем, заражали  культуры клеток, собирали урожай вируса, проводили всевозможные  эксперименты, заражали животных, лечили их от вируса, вскрывали,  работали с органами. Ее делили на 2 и 3 зоны. Во второй зоне проводилась  работа с относительно невысокой степенью защиты. Надевалась пижама,  маска-«лепесток», перчатки. Но все работы проводились в изолирующем  боксе, вовнутрь мы вдевали руки в большие перчатки. Так и работали.  Из-за вытянутой формы мы прозвали перчаточный бокс «крокодилом». 

Особое внимание уделялось инфекционному виварию, за пределы которого  внутри комнаты мог гипотетически выйти вирус. Еще одним «тревожным»  местом была центрифужная комната, поскольку если в центрифуге что-то  вдруг разбивалось или каким-то образом разгерметизировалась емкость, то  создавалось облако аэрозоля. Поэтому работать там разрешалось только в  изолирующих пневмокостюмах «Антибелок-5». Это обрезиненный костюм,  который включал в себя собранные воедино бахилы, штанины, рукава и  капюшон с пластиковой сферой для обзора. На штанинах был клапан для  стравливания воздуха.

Помещения с такими условиями соответствовали 3-й зоне. В этой зоне на  окнах устанавливались третье, дополнительное стекло, еще одна стена и  дополнительный каскад фильтров. Герметичность «грязной» зоны (окна,  стены, полы) регулярно проверялась. Войти в нее можно было через тамбур с  двумя гермодверями.

— Что собой представлял виварий?

— В садках, которые помещались в металлические шкафы со стеклянными  дверцами, содержались животные. Крыс я не держал, могли укусить. Работал  в основном с морскими свинками, кроликами и обезьянами — либо с  зелеными мартышками, либо с макакой резус. Для работы с вирусом Эбола  наиболее подходили павианы — гамадрилы, только надо было подбирать не  очень крупных животных. Бывало, что обезьяны у нас сбегали, они носились  по верхам шкафов и воздуховодам, и поймать их, тем более в костюмах,  это был тот еще квест.

Ученый-вирусолог Николай Устинов.   

«Насчитали порядка тысячи и более летальных доз»

— Сотрудники, работающие с инфекциями, на самом деле должны  были жить в городке-спутнике института Кольцово и не имели права  выезжать за пределы поселка, не пройдя карантин...

— Отмечу, что работать с возбудителями, передающимися от человека к  человеку, могли только сотрудники, постоянно проживающие в Кольцово.  Выезд на срок более суток без прохождения карантина (21 день) не  разрешался.

Существовало такое понятие, как обсервационный период. Это сложилось  еще в тридцатых годах, когда один из сотрудников Саратовского  противочумного института, заразившись и не заметив этого, уехал в  командировку в Москву. Через несколько дней у него начали проявляться  признаки болезни. Это привело к тому, что и он, и врачи, которые были  привлечены к лечению, не сразу распознали чуму и погибли. Это было еще  до открытия антибиотиков. После этого было принято решение о карантине  для сотрудников, которые работают с заразными возбудителями.

папа я Римини или Ницца ну не нравится мне испансская кухня beer.gif
   *
« Предыдущая тема · Мусорница · Следующая тема »
Добавить сообщение в темуСоздать новую тему

Rambler   molbiol.ru - методы, информация и программы для молекулярных биологов              

 ·  Викимарт - все интернет-магазины в одном месте  ·  Доска объявлений Board.com.ua  · 
--- сервер арендован в компании Hetzner Online, Германия ---
--- администрирование сервера: Intervipnet ---

Хеликон · Диаэм · ИнтерЛабСервис · Beckman Coulter · SkyGen · ОПТЭК · BIOCAD · Евроген · Синтол · БиоЛайн · Sartorius · Химэксперт · СибЭнзим · Tecan · Даниес · НПП "ТРИС" · Биалекса · ФизЛабПрибор · Genotek · АТГ Сервис Ген · Биоген-Аналитика
Ваш форум  ·  redactor@molbiol.ru  ·  реклама  ·  Дата и время: 28.03.24 15:35
Bridged By IpbWiki: Integration Of Invision Power Board and MediaWiki © GlobalSoft