(Esya @ 10.10.2016 00:12)
глупенький старичок, неудачникам здесь намного лучше, нафига нам к нему ехать
Тут были знаменитости прошлого, памятные только пожилым, некогда
нашумевшие, обещавшие новые направления; надежды, как водится, не
оправдались, от обещаний осталось совсем немного, слава богу, если хоть
что-то, хоть одна мутация, одна статейка... Историей своей науки - генетики
- молодые, как правило, не интересовались. Для них существовали корифеи
сегодняшние, лидеры новых надежд, новых обещаний. Были знаменитости в
каких-то своих узких областях - по болезням кукурузы, по выживаемости дуба,
были знаменитости всеобщие, которые сумели что-то понять в наследственности,
в механизме эволюции. А были такие знаменитости, живые классики, о которых
даже я что-то слышал. Между столами, между группами сновали молодые, у
которых все было впереди - и громкая слава и горькие неудачи.
Прием был тем замечателен, что знакомства, разговоры происходили в
начале конгресса, можно было выяснить, кто - кто, кто присутствует, кого
нет...
В этом совершенно хаотическом движении среди возгласов, звона рюмок,
смеха, поклонов вдруг что-то произошло, легкое движение, шепот пополз,
зашелестел. На рассеянно-улыбчивых лицах, оживленных как бы беспредметно,
появилось любопытство. Кое-кто двинулся в дальний угол зала. Одни словно
невзначай, другие решительно и удивленно.
В том дальнем углу в кресле сидел Зубр. Могучая его голова была
набычена, маленькие глазки сверкали исподлобья колюче и зорко. К нему
подходили, кланялись, осторожно пожимали руку. Оттопырив нижнюю губу, он
пофыркивал, рычал то одобрительно, то возмущенно. Густая седая грива его
лохматилась. Он был, конечно, стар, но годы не источили его, а скорее
задубили. Он был тяжел и тверд, как мореный дуб.
Женщина, худенькая, немолодая, обняла его, расцеловала. Женщина была та
самая Шарлотта Ауэрбах, чьи книги недавно вышли в переводе на русский,